Владимир Карнозов
Советский
Союз, совершив «рывок» в развитии отечественной школы и
судостроительной промышленности, вышел на передовые позиции
в подводном кораблестроении, которые по сегодняшний день
сохраняет современная Россия. Особую страницу в истории
национального подводного судостроения занимает тема
использования советскими конструкторами немецких наработок и
технологий.
Чекистское решение
Советские конструкторы к середине тридцатых годов
разработали несколько типов подводных лодок. Они делились на
«большие», водоизмещением порядка 1 тыс. т («Д», «Л», «П»),
«средние» — 500-600 т («Щ») и малые — 200-300 т («М»).
Субмарины перечисленных типов активно тиражировались
растущей отечественной промышленностью в рамках
кораблестроительной программы с задействованием семи верфей
и нескольких десятков предприятий-комплектаторов по всей
великой стране, от тихоокеанского побережья на Востоке до
балтийского и черноморского на Западе.
Отдельные проекты оказались удачными, другие — не очень, что
послужило основанием для зачастую поспешных и слишком
суровых оценок со стороны органов поддержания порядка.
Справка о состоянии советского подводного кораблестроения,
составленная по требованию руководства страны, содержала
следующее утверждение: «Проектирование и постройка новых
подводных лодок были начаты в условиях почти полного
отсутствия опыта у наших проектных бюро и заводов, и, кроме
того, руководство этим делом попало в руки вредителей,
впоследствии разоблаченных органами ОГПУ».
Соответственно с духом того времени, отдельные неудачи
конструкторов и производственников «органы ОГПУ»
рассматривали как результат заговора контрреволюционных сил,
которые им мерещились повсюду. Стараниями «чекистов»
авторитет ведущих отечественных специалистов пошатнулся, и
руководство страны стало всерьез рассматривать варианты
заказа за рубежом проектов кораблей и подводных лодок для
последующего строительства на советских верфях.
Между тем политическая и экономическая изоляция СССР стала
понемногу ослабляться. Франция предоставила товарные
экземпляры и лицензии на выпуск моторов и приборов для
авиации. Соединенные штаты Америки продавали образцы
высокотехнологичной продукции и лицензии, активно помогали в
оснащении станками и другим производственным оборудованием
заводов, построенных в годы первых пятилеток. Однако ни
Париж, ни Вашингтон не стали сотрудничать с Москвой по
тематике военного кораблестроения.
Взаимодействовать по данной линии соглашались лишь Италия,
Голландия и Германия. Первая передала проекты крейсеров,
лидеров эскадренных миноносцев, торпеды (приобретенные в
1934 году 53F калибра 533 мм позволили решить проблему
обеспечения флота надежным оружием) и некоторые другие виды
морских вооружений. А Голландия и Германия пошли на
сотрудничество в области подводного судостроения.
«Немецкий проект»
После завершения Гражданской войны Советское правительство
активно использовало корабли военно-морского флота для
«демонстрации флага» и решения ряда внешнеполитических
задач. Подводные лодки АГ-23 и АГ-24 в ноябре 1921 года
сопровождали советскую делегацию во главе с М.В. Фрунзе в
Турцию. Осенью 1925 года советские корабли посетили Италию.
Целям внешней политики послужил и поход военных кораблей
Балтийского флота 1929 года, в ходе которого отряд бросил
якоря в одном из голландских морских портов. Среди прочих
мест матросы-краснофлотцы посетили заводы фирмы «Бурмействер
и Вейн» (Burmeister & Wain), считавшейся крупнейшим мировым
производителем судовых дизелей повышенной мощности. Вскоре
посланцы Страны Советов начали встречаться и с
представителями конструкторского бюро, специализирующегося
на подводных лодках.
Фирма под названием Ingenieurskantoor voor Shceepsbouw (IvS)
была основана в 1922 году. Основу трудового коллектива
составляли немецкие инженеры под управлением бывшего
капитана германского флота Блюма и технического руководителя
Ганса Техеля. Они трудились за рубежом в Гааге, поскольку не
смогли на родине найти работу по профессии из-за
действовавшего в то время запрета Германии на строительство
подводных лодок по Версальскому договору 1919 года. Основу
бизнеса IvS составляло проектирование субмарин для
иностранных клиентов (Финляндия, Испания, Япония, Турция) с
последующим строительством на голландских верфях или на
территории заказчика. К тому времени по немецким проектам
было построено около четырехсот субмарин.
Ознакомившись с фирмой и ходом строительства кораблей по ее
проектам, в ноябре 1932 года советские гости выдали IvS
техническое задание на разработку средней подводной лодки.
За основу взяли E-1, что строилась для испанского флота и на
тот момент находилась в высокой степени готовности. Поначалу
советский заказ обозначался «Е-2».
Временно отступив от хронологии повествования, заметим:
осмотрев E-1, советские специалисты вскоре получили и другую
возможность подробно изучить испанские боевые корабли. Среди
интернационалистов, воевавших на стороне Республики, были и
советские офицеры-подводники, выходившие в море в составе
экипажей субмарин типа S. Они были построены на местных
верфях в 1923-1930 годах на основе американского проекта М-1
и по водоизмещению (900/1200 тонн) приближались к советским
типа «Д» и «Л». Выяснилось, что американо-испанская техника
и отечественная были выполнены на сопоставимом техническом
уровне.
Предложенный IvS проект устроил заказчика и в апреле 1933
года стороны подписали соглашение, предусматривающее
разработку чертежей и передачу их Советскому Союзу для
реализации в металле. Когда работы уже шли полным ходом,
голландская IvS вошла в число предприятий, а позднее и вовсе
растворилась в составе немецкой промышленной группы Deutsche
Schiff und Maschinenbau Aktiengesellschaft (сокращенно
Deschimag). Группа представляла некое объединение германской
судостроительной промышленности с числом занятых более
пятнадцати тысяч человек.
Отметим, что в двадцатые и начале тридцатых годов
сотрудничество с Германией шло по многим направлениям, в том
числе по линии экспериментальной базы. Например, при помощи
немецких специалистов в 1933 году была построена «малая
кавитационная труба» для изучения гидродинамических
характеристик моделей гребных винтов.
Глядя с высоты сегодняшнего знания истории, нам остается
лишь сожалеть, что накануне большой войны в Европе СССР
активно вел программы военно-технического сотрудничества со
страной, которая вскоре станет агрессором и непримиримым
врагом. Между тем, в тридцатые годы подобное развитие
событий вовсе не казалось неизбежным. Вместе с тем,
Советский Союз нуждался в передовых зарубежных технологиях и
разработках, чтобы с их помощью развивать собственные
компетенции. Приобрести таковые в области подводного
кораблестроения было весьма затруднительно. Возможности по
выбору партнера у нас просто не было.
Субмарина «Н»
Проект средней подводной лодки для СССР был разработан в
течение 1933 года и в следующем представлен заказчику.
Спроектированная IvS-Deschimag субмарина водоизмещением
830/1070 т сначала получила обозначение «Н» («немецкая»).
Было создано специальное подразделение, где советские
инженеры при наблюдении представителей фирмы-разработчика
приводили чертежи к национальным стандартам. Среди прочих
над документацией трудились Владимир Фёдорович Критский
(главный строитель головного корабля), Зосима Александрович
Дерибин и Владимир Николаевич Перегудов (впоследствии
знаменитые советские конструкторы).
Важно подчеркнуть, что проект с участием IvS-Deschimag не
превратился в простое тиражирование зарубежной разработки
отечественными верфями, а стал примером получения
иностранных технологий развивающейся местной промышленностью
через международное сотрудничество. Также он дал возможность
отечественным конструкторам получить опыт работы с
документацией и образцами иностранного происхождения.
Словом, советские кораблестроители вели не обособленную
деятельность, а активно взаимодействовали с зарубежными
коллегами, перенимая их лучшие достижения.
Серийное строительство
Не дожидаясь завершения рабочего проектирования, в декабре
1934 года на Балтийском заводе заложили два корпуса
начальной серии IX, а в следующем году — третий корпус.
Широко использовались импортные комплектующие, включая
механизмы и дизели M6 V49/48 фирмы M.A.N. Пара субмарин была
принята флотом в сентябре 1936 года, третья — почти два года
спустя. Среди причин задержки заключительного корабля серии
было заметное похолодание в советско-германских отношениях:
летом 1934 года пост рейхсканцлера занял Адольф Гитлер.
Набиравшие силу нацисты отмели ограничения Версальского
договора 1919 года. Отставив экспортные проекты, с 1935 года
немецкая промышленность приступила к массовому строительству
U-boote для возрождающегося Kriegsmarine.
Сообразуясь с меняющимся политическим климатом, обозначение
«Н», остававшееся в обиходе по октябрь 1937 года, сменили на
политически более верное — «Сталинец». По первой букве
названия серийные корабли стали обозначать тип «С» (позднее
сокращение стали интерпретировать как «средняя» ПЛ). Корабли
серий IX-бис и XVI строились с минимальным числом импортных
комплектующих, которые по мере освоения лицензий и
налаживания серийного выпуска замещались механизмами,
приборами и оборудованием отечественного производства.
Вместо немецких стали устанавливать отечественные дизели 1Д
(2000 л.с.) Коломенского завода и шумопеленгаторные станции
«Марс-12».
Историки часто сравнивают «сталинцев» со «Щукой», однако по
водоизмещению они были гораздо ближе к подлодкам типа «Д» и
«Л». Артиллерийское вооружение — такое же (пушка калибром
100 мм и зенитный полуавтомат 45 мм), а торпедное — слабее
(четыре носовых торпедных аппарата калибра 533 мм вместо
шести). Правда, при выпуске торпед не обнаруживался
воздушный пузырь, а залповая стрельба велась без
«подвсплытия» и с малым изменением дифферента. Подводная
скорость сохранилась на уровне 9 узлов, а надводная выросла
до 19,5 узлов благодаря более мощной силовой установке (два
дизеля общей мощностью 3210 кВт). «Сталинцы» отличались
хорошей управляемостью и маневренностью. Срочное погружение
под перископ занимало чуть более минуты, что было несколько
лучше показателей «ленинцев» вплоть до серии XIII.
Потери и победы
Ведущие капиталистические государства на начало Второй
мировой войны совокупно обладали 482 боеготовыми
субмаринами. А советский Военно-морской флот в 1939 году
располагал 168-ю, включая 55 на Балтике. Вместе с подводными
лодками типа «Д», «Щ» и «М» в Зимней войне с белофиннами
приняли участие и недавно построенные типа «С». Наибольших
успехов добились «щуки», пустив на дно торпедами и
артиллерийским огнем несколько финских судов. А вот
«немецкие» подлодки в суровых условиях зимы 1939/1940 года
показали себя не столь хорошо. Успеха добилась лишь С-1,
проведя атаку на пароход водоизмещением 3324 т и повредив
самолет огнем из 45-мм зенитной установки (летчик выполнил
экстренную посадку). Из похода не вернулась С-2.
Советский военно-морской флот встретил начало Великой
Отечественной войны, имея в своем составе 213 подводных
лодок. Из них по советским проектам, начиная с 1927 года,
было выполнено 206, включая 14 типа «С». Строительством
подводных лодок серий IX-бис и IX-бис-2 занимались шесть
заводов-финалистов. С началом войны новые корпуса не
закладывали, находившиеся на начальном этапе строительства
разбирали на металл, а доделывали лишь те, что имели
сравнительно высокую степень готовности. («Начало войны в
стадии постройки в разной степени готовности встретила 91
подводная лодка. <...> Принято в 1942-1944 гг. от
промышленности 29 подводных лодок», — отмечается в книге
«Корабли проходят испытания», А.И. Сорокин, В.Н. Краснов,
1982 г.).
До капитуляции милитаристской Японии в августе 1945-го были
завершены 54 подлодки всех типов и затем еще 64. Часть
введенных в строй «сталинцев» получила передовые для своего
времени гидроакустические системы типа «Тамир» или
«Дракон-129». Одна лодка (С-21) отличалась цельносварным
прочным корпусом. Всего было завершено 38 субмарин типа «С»,
включая четыре во Владивостоке в 1941 году и две в 1943-м.
«Сталинцы» воевали на Балтике и Черном море с первых дней
войны, а на Севере появились в сентябре 1941-го. Пока
функционировал Беломорканал, командование перевело с Балтики
С-101 и С-102 (а также незавершенные Л-20/21/22 серии
XIII-38, которые были сданы флоту после доукомплектования на
заводе №402, ныне «Севмаш»). Перевод части сил КБФ заметно
усилил Северный флот, который на момент нападения фашистов
насчитывал всего-навсего пятнадцать субмарин. Отметим, что
С-101 особенно отличилась, потопив в Карском море у северной
оконечности Малой земли германскую U-639, выполнявшую
постановку мин по плану «Зеехунд».
Первый год войны североморские подводники потерь не понесли.
Следующим летом из боевых походов не вернулись десять
подводных лодок. Для возмещения потерь требовалось очередное
пополнение. Оно пришло речными путями: четыре новеньких
«сталинца», построенные заводами на Волге и Каспии. Кроме
того, в том же 1943 году Северный флот пополнился «Азиатской
эскадрой», как порой шутливо называли отряд тихоокеанских
подлодок, экипажи которых выполнили многотрудный переход из
Владивостока.
«Азиатская эскадра»
Летом 1941 года советские силы на Тихом океане располагали
91 подводной лодкой, в том числе 55 больших «Л» и средних
«Щ». До конца года к ним прибавилось еще десять. Численно и
качественно наша группировка была сопоставима с японской
группировкой, насчитывавшей до ста единиц, включая 63
больших и средних субмарины. Вместе с развернутыми в
Приморье соединениями бомбардировщиков СБ и ДБ-3 советские
подводные лодки выполняли роль сдерживания в отношении
агрессивного восточного соседа. Уязвимое место Японии —
морские коммуникации, по которым в страну осуществлялся ввоз
стратегического сырья: метал, нефть, уголь, каучук и т.д.
Нарушив судоходство, авиация и подводники могли нанести
островному государству непоправимый ущерб.
Наличие на Дальнем Востоке крупной советской подводной
группировки в немалой степени поспособствовало тому, что
Токио предпочло «северному походу» так называемое «движение
на юг». Японские милитаристы в декабре 1941 года открыли
боевые действия против США и Великобритании, крепко увязнув
в противоборстве с ними. Тогда ряд патриотически настроенных
офицеров-тихоокеанцев обратились к командованию с просьбой
перевести их корабли на европейский театр военных действий.
Инициатива была поддержана. Группу для перехода сформировали
из шести самых современных и боеспособных подводных лодок.
Кроме пары минзагов типа «ленинец» (тип «Л», серия XIII) в
нее включили и все четыре имевшиеся в тот момент на Тихом
океане субмарины типа «С» (С-51, С-54, С-55 и С-56).
Морякам-тихоокеанцам предстояло преодолеть семнадцать тысяч
морских миль.
Путь из Владивостока в Полярный потребовал больших усилий от
экипажей ТОФ и помощи союзников по антигитлеровской
коалиции. Торпеда японской подводной лодки прервала в
октябре 1942 года путь Л-16; она погибла у берегов США со
всем экипажем. Остальные участницы перехода порой надолго
задерживались в иностранных портах на ремонт и
переоборудование. Английские специалисты оснастили Л-15 и
С-54 радиолокационными станциями и гидролокаторами (ASDIC).
Из пяти кораблей, добравшихся до конечно пункта перехода в
1943 году, С-55 и Л-15 погибли, сражаясь с фашистами за
Арктику. После войны одна лодка по Северному морскому пути
вернулась во Владивосток, таким образом, обогнув земной шар.
Сегодня С-56 представляет памятник-музей на корабельной
набережной бухты Золотой Рог.
Страшное оружие
Советские подводники за годы войны выполнили 665 атак,
израсходовав 1547 торпед. Пять из них, выпущенные С-13 в
первые месяцы 1945 года, нанесли наибольший урон —
противоборствующая сторона потеряла убитыми порядка
двенадцати тысяч человек. Получается, что Германия понесла
самые большие людские потери на море от торпед, выпущенных
подлодками, что проектировались немецкими инженерами.
Подводная лодка под командованием Александра Ивановича
Маринеско 30 января 1945 года торпедами с надписями «За
Родину», «За советский народ» и «За Сталинград» отправила на
дно военный транспорт — вспомогательное судно германского
флота «Густлофф» (Wilhelm Hustloff), на борту которого
находилось более десяти тысяч человек. Корабли охранения
провели контратаку, сбросив на место предполагаемого
нахождения советской подлодки (мелководье глубиной 45 м) 240
глубинных бомб, однако умелое маневрирование командира
спасло С-13.
Подлодка повторно вышла в атаку 9 февраля, выпустив пару
торпед из кормовых аппаратов в санитарный транспорт
«Штойбен» (General von Steuben). На борту, оценочно,
находилось три-четыре тысячи человек, спасти удалось лишь
659. Обе атаки Маринеско провел под покровом темноты в
штормовую погоду, выполняя рискованные маневры и мастерски
используя сильные качества своего корабля — большой ход в
надводном положении — для прорыва охранения с занятием
выгодного положения для атаки.
Заключительный период боевых действий на Балтике также
запомнился атакой подводной лодки советского проекта и
постройки Л-3 под командованием Владимира Константиновича
Коновалова. Двумя торпедами 17 апреля 1945 года она
отправила на дно пароход «Гойя» (Goya), перевозивший, по
разным оценкам, шесть-семь тысяч человек, из которых
спаслось менее двухсот.
Гибель огромного числа людей, среди которых много беженцев,
на «Густлофф», «Штойбен» и «Гойя», вызывает скорбь и страх,
а действия Маринеско и Коновалова по-разному
интерпретируются историками. Но таковы были будни
кровопролитной войны, развязанной фашистами. Советские
подводники действовали в соответствии с приказами
командования, встречая мощное сопротивление сильного врага.
Особенно тяжелые условия для действий советских подводников
сложились на Балтике. Перед началом боевых действий немцы
выставили здесь свыше трех тысяч мин. Стремясь полностью
перекрыть советским кораблям выход на оперативный простор, в
Финском заливе они выставили 12873 мины в 1942 году, и еще
десять тысяч в 1943-м. Преодоление плотной минной завесы,
усиленной стальной противолодочной сетью и береговыми
батареями, патрулируемой авиацией и сторожевыми кораблями,
стало серьезным испытанием для советских подводников. «Хорош
не тот офицер, у которого все получается, а тот, кто ищет и
находит шанс в положении, которое, по здравому смыслу,
кажется безнадежным», —
отмечал Александр Иванович
Маринеско.
Краснофлотцы прилагали все усилия, чтобы нанести как можно
больший ущерб морской торговле между Германией, Финляндией и
Швецией и при этом сохранить боевую технику и свои жизни для
продолжения битвы с врагом. По воспоминаниям ветеранов, без
повреждений прорваться сквозь минные поля на оперативный
простор считалось большой удачей. Хотя действовали запреты в
отношении судов нейтральных государств, подводники прекрасно
знали: шведские пароходы шли в Германию (а больше идти им
было некуда) с грузом железной руды и прочими
стратегическими материалами (Швеция на 75% удовлетворяла
потребности промышленности Германии в руде). Пустив на дно
такого «купца», они нарушали ритм работы немецких заводов,
производивших танки, корабли и самолеты. Выпустив торпеды,
подводники старались как можно быстрее покинуть опасное
место, дабы не стать добычей многочисленных противолодочных
сил.
«Даже тогда, когда подводным лодкам Балтийского флота для
выхода в море приходилось преодолевать Финский залив,
буквально засыпанный минами и многократно перекрытый
противолодочными рубежами, враг постоянно ощущал на себе
силу ударов нашего флота, —
отмечал в книге «Морская мощь
государства» Сергей Георгиевич Горшков. — Северный флот
непрерывно наносил удары по немецким транспортам,
подвозившим подкрепления немецким войскам в Норвегии и
северной Финляндии и вывозившим никелевую руду из Петсамо».
Подводя итог данному периоду развития отечественного
судостроения, отметим, что подготовка документации и запуск
в серию подводной лодки типа «С» стали очередным достижением
советских конструкторов и производственников. Контракт с
голландской фирмой, где работали немецкие инженеры, дал
нашим специалистам возможность лучше познакомиться с самым
передовым на то время иностранным опытом, получить весьма
продвинутый проект средней подлодки и запустить его в серию
сразу на нескольких судостроительных заводах. На основе
подготовленного немецкими коллегами комплекта чертежей
советские инженеры и технологи выпустили всю необходимую
документацию для массового производства. В работе над
кораблями типа «С» принимали активное участие специалисты
конструкторского бюро, которое сегодня известно под
названием ЦКБ МТ «Рубин».
А завершить статью можно замечательными словами главного
строителя С-1 Владимира Фёдоровича Критского: «Самые
блестящие знания могут оказаться бесполезными, если эти
знания имеет человек пассивный, неспособный к творческой
работе, к систематическому труду… Без активного личного
участия в труде нельзя говорить о преданности Родине».