Для
России отношения с европейским бизнесом — исторически важнейшая
составляющая внешнеэкономической деятельности. Статистика
царской России, Советского периода и нового времени только
подтверждают эту очевидную безусловную истину. Европейские
компании привносят в нашу экономическую повседневность не только
инвестиции и технологии, но и высокую еврокультуру бизнеса. Вот
уже 15 лет «первую скрипку» в развитии прямых деловых связей с
фирмами ЕС в России играет Ассоциация европейского бизнеса (АЕБ).
О нюансах работы АЕБ «Промышленному еженедельнику» рассказывает
генеральный директор АЕБ доктор Франк Шауфф.
— Господин Шауфф, насколько я знаю, Ассоциация европейского
бизнеса была создана, как у нас говорят, «по инициативе снизу»?
— Действительно, так. Нас никто «сверху» не учреждал. По
российским меркам, АЕБ — довольно «старая» структура: она была
создана в 1995 году и называлась изначально European Business
Club. Этот бизнес-клуб был основан по инициативе группы
иностранных бизнесменов, приехавших сюда, в Россию, чтобы
всерьез заниматься долгосрочными масштабными бизнес-проектами.
Как очевидно из названия, это был именно клуб, то есть по модели
— менее формализованная структура, чем ассоциация. Я в то время
здесь еще не работал, но хорошо знаю по рассказам коллег.
Коротко говоря, изначально это была экспертная площадка для
встреч и общения иностранных предпринимателей. Однако созданная
структура очень быстро развивалась, расширялись задачи и
возможности. Стало необходимо сменить название, что отразило бы
и изменение статуса организации. Думаю, достаточно привести один
показательный факт: сейчас внутри ассоциации работают около 30
разных профильных комитетов. Сегодня АЕБ является влиятельным
представительством иностранного бизнеса в России.
Мы организуем встречи как с официальными лицами, так и с
представителями руководства разных европейских компаний, как
правило — из числа ведущих в своих сегментах бизнеса. В этих
встречах принимают участие и представители компаний — членов АЕБ,
и представители российских предприятий. И это, совершенно точно,
оказывается полезным для всех, в том числе для российского
бизнеса и для привлечения серьезных инвестиций в экономику
России. Мы предоставляем иностранным предпринимателям и
финансистам подробную непосредственную информацию о том, что
происходит в России. И это отличается от того, что они могут
прочитать у себя в европейских СМИ. Я думаю, что это полезно,
потому что корректирует обычно в положительную сторону
представления о России.
Кроме того, благодаря тому, что в АЕБ много работают над
конкретными темами — автомобильная промышленность, банковская
система, фармацевтика и так далее, мы детально знаем ситуацию и
даем нашим членам уверенность, что российский рынок развивается
в основном в правильную сторону. Что подтверждают и встречи с
авторитетными представители российского бизнеса, которые мы в
рамках АЕБ проводим. У нас выступают предприниматели первого
эшелона, такие, как, например, господин Медведев («Газпром»),
господин Мордашев («Северсталь») и другие.
При этом мы гордимся тем, что совершенно независимы от
государственных денег. Мы не получаем никаких дотаций ни из
российского бюджета, ни из бюджета Евросоюза. Наша деятельность
финансируется исключительно из членских взносов и тех денег,
которые мы зарабатываем за счет платных мероприятий АЕБ,
публикаций и дополнительных услуг, которые АЕБ предоставляет.
— Господин Шауфф, вы хорошо говорите по-русски…
— Сейчас я всего лишь чуть более двух лет работаю в России. Но у
меня достаточно серьезный «роман» с вашей страной. Еще в годы
Советского Союза я был студентом в Волгограде, а в середине 90-х
годов работал в Москве над диссертацией по тематике советской
внешней политики.
— С какого года вы возглавляете АЕБ?
— Я здесь с 2007 года, то есть — еще совсем «свежий» на этой
позиции. Дело в том, что изменение экономической ситуации и рост
значимости Ассоциации европейского бизнеса потребовали серьезных
внутренних корректировок.
— Аналогичные структуры есть в мире?
— Есть и немало. Например, в Китае, в Таиланде, в Бразилии, в
ЮАР, в Индии. В принципе, такие организации сейчас развиваются
по всему миру. А началось все в середине 80-х годов, когда
европейские бизнесмены в разных странах мира стали создавать
общественные объединения, ставя перед ними вполне конкретные
практические задачи. И хотя, безусловно, созданные в разных
странах организации имеют не только разные названия, но и
заметно различаются по внутренней структуре, особенностям работы
и так далее… — в принципе они очень похожи и едины по своей
сути.
— Кризис внес коррективы в работу Ассоциации?
— Я очень рад, что мы как структура — очень стабильны. И, в
принципе, собственно АЕБ из-за кризиса никаких изменений в свою
деятельность вносить не стала. Но кризис очень серьезно влияет
на то, что мы по сути делаем, потому как помимо всего прочего, и
сам кризис, и антикризисные меры в определенной степени создают
проблемы для компаний — наших членов. Например, повышение
импортных тарифов. Трудности есть, а это значит, что мы внутри
ассоциации, в рамках ее комитетов активно и напряженно всем этим
занимаемся. Кризис заставляет нас больше работать, искать новые
решения, новые пути для поддержания бизнеса наших участников.
— И в кризис, и вне кризиса — в чем главная позитивная роль
Ассоциации европейского бизнеса для ее участников? В чем она
помогает больше всего?
— Я думаю, что, во-первых, надо говорить об обмене информацией.
Российский рынок — очень сложный еще и потому, что не так легко
получить обоснованную информацию из первоисточника. И для наших
компаний очень важно через работу внутри отраслевых комитетов
осуществлять постоянный обмен информацией.
Еще один аспект — коммуникативный. Бизнесмены, топ-менеджеры —
они не специалисты по России, русским языком не владеют, иногда
недостаточно хорошо осведомлены, как лучше действовать. И часть
нашей работы — способствовать их доступу к российским
функционерам.
Третья важная составляющая — вопрос защиты интересов иностранных
компаний в России. Бывают проблемные ситуации, когда отдельные
компании обращаются к нам с просьбой о помощи. И мы стараемся им
помочь.
Что еще можно сказать? Мы также обеспечиваем прямые контакты с
различными структурами Европейского Союза. Москву регулярно
посещают с визитами комиссары ЕС, отвечающие за промышленную
политику, за экономическое развитие, за торговлю, за различные
финансовые программы и так далее, и в рамках их визитов мы
организуем встречи с членами АЕБ. Они нам, в частности,
рассказывают о том, какие договоренности с российскими
структурами имеют место. А наши участники, разумеется,
рассказывают им о своих проблемах на российском рынке.
— Легко ли складывается диалог с российскими властями?
— Скажем так: они признали нас как важного представителя в
России интересов иностранных бизнесменов. Надо иметь в виду, что
больше 50% внешней торговли России приходится на Европейский
Союз. И почти 80% прямых иностранных инвестиций приходят в
Россию также из Европы. Это весомая статистика. И поэтому когда
мы приглашаем высокопоставленных российских чиновников,
министров российского правительства выступить перед европейскими
бизнесменами, они не отказываются от диалога с нами.
— Что сегодня мешает развитию прямых деловых отношений между
компаниями России и Европы?
— Проблемы есть. Одна из них — различающиеся ожидания сторон,
разница в понимании некоторых вопросов. Если, например,
встречаются европейские и российские бизнесмены и о чем-то
договариваются, то потом иногда оказывается, что стороны
по-разному оценивают итоги этой встречи. Российские бизнесмены
зачастую ожидают нереально быстрого успеха и не настроены
работать на долгосрочную перспективу, планировать свою
деятельность. Для многих российских предпринимателей трехлетний
договор — уже долгосрочный. А, например, в Германии долгосрочный
договор — это на 10, 15 или 20 лет. Понятно, что искать причины
следует в исторической нестабильности условий для бизнеса. Но
плохо то, что из-за разного понимания иногда возникают
конфликты, рушатся партнерские связи. И мы стараемся
способствовать повышению взаимопонимания между
предпринимателями.
А что касается политики, то надо сказать, что за последние
десять лет на этом поле политиками России и Европы очень много
сделано. Конечно, еще есть немало проблем, неуверенности и так
далее… Но по решению очень многих вопросов, связанных, в
частности, с бюрократией, коррупцией и так далее, мы видим,
скажем так, политическую волю руководства страны. И это хорошо.
Хотя в России, надо сказать, законы обычно не такие плохие, но
переводить их в практику — не так легко.
— Что вы можете сказать о динамике экономической активности
европейского бизнеса в России?
— Начиная с 1998 года и до кризисного 2008 года, экономические
отношения между Европейским Союзом и Россией очень активно
развивались, демонстрируя ежегодно в среднем по 10-20% прироста
товарооборота. В кризис торговля снизилась примерно на 40%. Но
качество присутствия европейского бизнеса в России — изменилось,
ситуация сильно отличается от картины 1998 года, когда немало
европейских компаний закрыли свои представительства в России.
Сейчас это уже невозможно. Компании инвестировали много средств
в собственное производство в России, в создание дилерской и
сервисной сетей и так далее, и уже просто не могут «закрыть свою
лавочку» и уйти, чтобы вернуться, когда ситуация улучшится. Они
все, в основном, остаются здесь.
— Какие наиболее устойчивые стереотипы в отношении российской
экономики вам приходится преодолевать?
— Если мы говорим не только о бизнесе, а вообще о картине России
в Европе, то она не слишком четкая. Очень мало людей сами побыли
когда-нибудь в Москве или в Санкт-Петербурге, и поэтому даже не
имеют вообще представления, что происходит в России. Надо
сказать, что те, кто приезжают сюда в первый раз, получают очень
положительное впечатление. Дело в том, что СМИ часто
фокусируются на плохих новостях, которые в основном формируют
скорее негативное представление о том, что происходит в России.
Но даже при том, что общая картина — не слишком ясная, все равно
граждане Европейского Союза понимают, насколько важно иметь
конструктивные отношения с Россией.
— Когда вы возглавили Ассоциацию, какие задачи поставили
перед собой в первую очередь?
— Во-первых, нужно было более четко выстроить организационные
структуры Ассоциации. Я думаю, что за два года нам частично
удалось это сделать. Во-вторых, я хотел совместно с сотрудниками
и членами создавать большую узнаваемость АЕБ и в России, и на
Западе. Мы многое для этого делаем. Ассоциация, как я уже
говорил, существует 15 лет, но именно последние два года стали
наиболее активной фазой ее развития. Это видно в том числе по
тому, насколько чаще стала писать о нас пресса.
Кроме того, мы стали более эффективно работать с партнерами в
ЕС. Несмотря на относительно столь солидный возраст нашей
Ассоциации, на ее хорошие связи с российскими властями и
российскими партнерами, в Брюсселе, где находятся Европейская
комиссия, Европейский парламент, другие официальные структуры ЕС
и другие европейские бизнес ассоциации, долгое время очень мало
знали о том, что именно мы здесь делаем. А сейчас у нас очень
активно развивается сотрудничество с ЕС, в том числе — с главной
ассоциацией всего бизнеса в Европе, которая называется Business
Europe и объединяет национальные бизнес-ассоциации. Ведь для нас
важно не только в Москве иметь хорошие контакты, но и в Европе,
чтобы можно было влиять на решения, которые принимаются в
отношении экономических связей с Россией.
— Какой вам видится АЕБ, скажем, через пять лет?
— Когда я давал первое интервью в новой должности в 2007 году, я
обозначил: важно, чтобы люди, которые занимаются отношениями
между Россией и Европейским Союзом, видели в Ассоциации
европейского бизнеса профессиональную структуру, куда они могут
обратиться по самому широкому спектру вопросов, связанных с
этими отношениями. АЕБ настойчиво идет к тому, чтобы подтвердить
свои позиции как именно такого универсального инструмента
делового общения между Россией и ЕС.
Беседовал Валерий Стольников
